[Гостиная]

Потеря одной прядки и даже двух была не смертельна,срез бы затерялся в подобном шухере, но зачем заниматься еще и самоистязанием, когда можно просто уступить. Мальчишка прикусил прокушенную Каном губу, как понукательство самого себя к слезам, что незамедлительно прочертили две влажные дорожки по щекам Кё и собрались в одну капельку на подбородке. А свеча и вправду горела достаточно долго, но хоть не обжигала ни пламенем, ни воском, пока мальчишка не шевелился. А этого он старался не делать.

Все же, как Кан и думал, ждать пришлось недолго. По его мнению... Это ведь несложно... Ползать будешь?.. С издевкой поинтересовался Кан, положив свои руки поверх рук Кё, при чем попыткой было эти самые руки убрать. Снова хищная улыбка, голодный взгляд, словно волк на добычу. Кан, не мучай ребенка! Каулитц, заткнись!

Потеряв равновесие мальчишка конечно же упал, разве что не плашмя на пол, а на локти. Впрочем воск из-за этого все равно попал ему на кожу, да еще и несколько капель упало на ковер. Локти Кё себе все ж таки содрал об этот самый ковер, кожу точнее, попытался приподняться и замер в такой оригинальной позе, боясь даже вдохнуть нормально и уже с настоящими слезами в глазах смотря на Кана.

Ину, Ину... Бака... Кан заставил жертву уткнуться лицом, точнее носом в пол, а сам похлопал его по спине, из-за чего горячий воск снова капнул на Кёрана. Сайо...нара... Кан! Молчу, молчу... Не сейчас... На этот раз перемена с Кана на Билла прошла быстро, безболезненно...для Билла... Чего сложно сказать о главе мафии "в отставке". Кёран, совет - мало подчинятся его приказам, так еще нужно пытаться сбежать....поверь... Он удостоверится в твоей храбрости и не будет тебя трогать...надеюсь...

Тихонько всхлипнув Кё коснулся лбом пола, отклячив при этом зад и выгнув спину, что бы уж не так развращенно, но даже эта позиция не спасла от горячего жидкого воска, струйками потекшего по внутренней стороне его бедер. Мальчишка застонал от боли, пытаясь приподняться, что бы прекратить ее, но не смог, так как рука блондина все еще лежала у него на затылке. Какой тут бежать, в подобном положении и состоянии раздетости. Тем более на шее у него все еще был ошейник, который прекрасно контролировался кнопочкой на пульте управления, что был незаметно вручен Кану вместе с ключами. Небольшой пульт с несколькими кнопками, нажатием на которые можно довести жертву до потери сознания. И все это на большом расстоянии, так что бежать, не сняв ошейник, было, по-сути, глупо и небезопасно.

Заткнись, Каулитц! На чем мы там остановились?.. Ах, да... Кан наконец убрал руку, отходя к дивану и в который раз шаря в карманах куртки. Пульт был довольно быстро найден и извлечен из самых закоулков дальних карманов куртки. Поиграем, мр-р?.. Усевшись на диван...хотя нет...развалившись на диване, Кан с довольным видом завел руки за голову, в одной из который теребя пульт.

Черт меня дернул вспомнить про этот пульт... Кё осторожно приподнялся, тяжело дыша из-за боли, проследил взглядом за своим мучителем, едва снова не упав. Сейчас он был словно на ладони у Кана, то прекрасно видел его, как тело, так и лицо, практически спрятанное за влажными волосами. Практически, не полностью, хотя Кёран и старался. Он же меня убьет так...хотя нет.ч его уж, ошейник сдавливает всего-то только до потери сознания...

А пистолет на что?.. - Как бы невзначай ответил Кан, в очередной раз поинтересовавшись мыслями мальчишки. Еще пара капель воска оповестили свое прибывание, застыв бесформенными каплями на ковре. Слушай, а ты не хочешь воспользоваться этим пультом?.. Что-что, Каулитц?.. Можно...и воспользуюсь. Но...хочется посмотреть, как он мучается... Ведь у меня для него еще один подарок. Кан отбросил пульт на другой конец дивана, сам наклоняясь вперед, поближе к собственной жертве.

Кё протестующе замотал головой, явно не поддерживая идею про пистолет и в мыслях уже практически сходя с ума от боли, причиняемой воском. Свеча, казалось, уже не потухнет никогда, хотя Кё и помнил, чем ее затухание ему грозит. Со спины восковая пластинка уже успела свалиться, но от этого лучше не стало - в месте пребывания воска кожа по любому становится слишком чувствительной.
- Мф...

Кёран... Сможешь убить....человека?.. Выбирай. Твоя смерть или же выстрел в обычного...обычную жертву. Моего старого знакомого... Пистолет снова был наведен на мальчика, но уже не как угроза, а как обычный "припугиватель", что бы довести беднягу быстрее до мысли. Убить?! Кан, ты псих! Бака, бака, бака! Ты что себе позволяешь?! Хорошо, что Кан уже давно научился игнорировать в себе Билла и попросту не отвечать на его занудные расспросы.

Стук в дверь потревожил все планы Кана, конечно же, если тот вообще что-то так не во время планировал. Три гулких удара, каждый с интервалом в три секунды, если блондин не лишился памяти, то он должен был узнать этот характерный стук в сопровождении тихого позвякивания армейских кулонов. У дверей дома стоял довольно высокий молодой человек в темных очках, скрывающих настолько же темные глаза, в черной безрукавке-бронежилете, по которой и не поймешь о ее противоударных действиях, черных джинсах и массивных ботинках. Черные волосы мягко ложились ему на плечи густой волной и только светлая, практически белая кожа выделялась из всей черноты общего внешнего вида. Впрочем не узнать главу мафии было невозможно, и куда только полиция смотрит...

Кёран был почти тут же отправлен в соседнюю комнату, при чем, быстро и безболезненно...наверно. Этот стук не узнать было невозможно, и, как и следовало ожидать, Кан тут же подбежал к двери, и без замешательств распахнул дверь. Маста?.. Ты...вы...кто...тьфу!.. Что ты тут делаешь?! Удивлению юноши не было предела. Ну само собой - пришел такой, весь из себя, нынешний глава мафии. Видимо, Кан снова заместитель...

- Ты не забыл меня, der kleine Kan, - губы Шульдиха растянулись в улыбке, пока еще самой мирной, на какую он был способен, - что, не ожидал, что я так быстро выберусь из тюрьмы? Кстати, кстати, я надеюсь моя пуля доставила тебе не слишком много боли...
Он снял очки, пряча их в нагрудный карман безрукавки и поднимая взгляд на Кана. Тот всегда боялся этих черных глаз, не мог не бояться. Словно противостояние света и тьмы. Темного света и еще более темной тьмы.

Твоя пуля?!.. Тюрьма?.. Да ты...ты...ксо... Сказать нечего... Почему-то Кан не захлопнул дверь перед самым носом Шульдиха. Зато он просто отвел глаза, не вынося этого взгляда. Так это была его пуля, Кан? Откуда я знаю, мне стреляли в спину! Все, молчу...кстати, знаешь, как он тебя назвал?.. Каулитц, я не силен в немецком... Ну тогда тебе лучше не знать, малыш Кан... Что?!.. Кан тяжело вздохнул, опуская взгляд в пол, и скрещивая руки на груди. Маста...чего пожаловали?..

- А чья же еще?.. - юноша пожал плечами, делая шаг вперед, что бы оказаться рядом с Каном и коснуться плечом его плеча, - ты занял мое место и ты дал наводку, за что меня и посадили, der kleine dreck, - Шульдих закрыл глаза, улыбаясь снова по привычке - просто балуя Кана хоть какими-то эмоциями. Настоящие он научился скрывать уже давно, так, что никто и не догадается о его мыслях. И даже телепат не смог бы разобрать в том, что творится в голове у этого психа. В том плане что его мысли вообще были не читаемые, - В гости зашел. И забрать кое что, что принадлежит мне.

Да не я дал наводку! Мы это уже обсуждали... Кан быстро проследовал в комнату, по пути все время договариваясь со своим первым "я". Что за вещь? Отдашь или нет?.. Да не собираюсь я отдавать ему мальчишку! Мальчишку?! Ну да, да...не добил я его...придется его убивать Шульдиху... Дожили... Долго Кан уже не сидел на месте, а то и дело бродил по комнате, что-то перепрятывал, что-то убирал... В конце-концов остановившись посередине комнаты, усевшись прямо на пол.

- А кто же тогда? - так же безэмоционально поинтересовался Шульдих, проходя в комнату вслед за Каном, но запирая за собой дверь на ключ. Так, на всякий случай и от экстренных сбеганий со стороны блондина. Он прислонился спиной к стене, скрестил руки на груди, с маланхолией во взгляде наблюдая за метаниями бывшего главы мафии - впрочем это можно было назвать даже забавным, - ты, именно то сообщил полиции, что я буду в доме у семьи Мэикона. А после, сказав, что меня убили, занял мое место. И господствовал здесь пять лет. Пять. И теперь ты должен мне за эти пять лет. Или что, уже стал von der dirne für alle?

Я бы на такое обиделся... Фф-ф...как он меня назвал?.. Тебе лучше не знать... - Я не сообщал... Возможно, родители...хотя нет... Отец у него тогда в запое был...но это был не я... Немного повозмущавшись, блондин поднялся с пола, неспешным шагом подходя к той же стене. Развернувшись лицом к Шульдиху, подался вперед, нерешительно целуя. Отстранившись, тихо прошептал, как будто уже прощавшись с жизнью: И я уже давно перестал быть шлюхой...

Снова улыбка, разве что на этот раз чуть более теплая. Конечно же снова балование с эмоциями, чуждыми ему, но Шульдих знал - Кан любил эмоции других людей и не переносил кукольности. Наверное поэтому он недолюбливал своего брата и ненавидел его, Шульдиха, именно за отсутствие эмоций. Нужно же было иногда баловать его.
- Ошибаешься. Отец был трезв, но он не знал, что приду я. Он был убит первым. Мать и сын остались живы только твоими стараниями. Но этот мальчик должен умереть, - Виновный протянул руку, касаясь кончиками пальцев щеки Кана, после перемещая руку ему на шею и притягивая к себе. Просто что бы обнять, прижать к своей груди, как когда-то раньше, когда они еще не были такими врагами, готовыми всадить ножи другу другу в спину, не сговариваясь, - и как же давно это случилось?.. Мне кажется ты такой же. Не изменился...

Должен...но за что?.. мало ли, что он тебе сделал...он уже получил свое... Само собой, это было лишь отмазкой, лишь бы не трогали бедного подростка. Господи, Кан! С кем бы ты не виделся, ты с ними либо переспал, либо убил их родных... С чего это ты у нас такой любвеобильный?.. Да не знаю...я же уже давно не восемнадцатилетний паренек... Едва не потеряв равновесия, юноша с довольной улыбкой прижался к Шульдиху, прикрывая глаза и тихо вздыхая.

- Нет, - тихо ответил Шульдих, нежно гладя Кана по волосам, перебирая шелковистые прядки, иногда касаясь ногтями кожи его головы. Привычная задумчивость, тепло прижавшегося к нему тела, такого родного, но с такой ненавистной душой внутри. Кан не знал, не мог бы догадаться, что Шульдих¸ словно сама Смерть, уже знает, когда, как и при каким обстоятельствах умрет его заместитель,- он не получил свои крылья. А время, что бы я подарил их ему, уже пришло. Ты его украл у меня...вырвал из рук. И теперь еще не хочешь возвращать...
Ты все такой же...

Черт возьми, Каулитц, почему у тебя такие слабые способности, что я не могу даже его мысли прочитать?! Да не виноват я... Кан почему-то зажмурился, как только до боли знакомая рука прикоснулась к драгоценным, буквально достижением всей жизни...Каулитца. Маста... Пусть покажусь уже банальным, но не крал я... Просто забрал себе, на время, пока тебя не было... Я не хотел...гомэне...

- Да, ты и вправду банален, - Шульдих наклонился, приподнимая голову Кана и заглядывая ему в глаза. Когда-то этот мальчишка сумел запасть в душу самому настоящему падшему ангелу и даже теперь человек с богатой фантазией мог представить, как герр Виновный укрывает своего заместителя черными перепончатыми крыльями. Оберегает до поры, до времени и тщательно скрывает истинность своих намерений, - Ты спас его, ты забрал его...и ты украл его. Он умрет. И не дай Ками-сама ты окажешься на моем пути...
Немец улыбнулся, словно эти слова ничего и не значили для него. Касание губами губ блондина, скорее не поцелуй, а так, поддразнивание. Игра, словно в шахматы: живыми людьми.

Уголки губ Кана слегка приподнялись, видимо, изображая натянутую актерскую улыбку. Ни своей, ни жизни Мэикона терять не хотелось, и поэтому Кан решил побыть в стороне. Умрет... Как мне знакомо это ощущение... Зачем, зачем я тогда его спас?.. Не рисковал бы сейчас собственной...чужим телом и своей душой... Я ведь помешаю... Но...нии-сан... Томас... Реакции на поддразнивание не было, Кан словно утонул в черных глазах Шульдиха, так невовремя оказавшегося не в том месте, не в то время.

- Впрочем... - Шульдих не отводил взгляда, холодного, пустого, но все же невообразимо загадочного и глубокого. Разве что тон его голоса стал более мягким и более глубоким. Как будто гипноз, а на самом деле просто уловка, на которую Кан всегда ловился. Как и многие другие, с кем Шульдиху доводилось оказываться так близко, - я дам ему еще пожить, meine kleine dirne. Может даже с неделю. А может...пару дней. От тебя зависит, что ты делать будешь. Сейчас.